Казачий Петербург

НОВОСТИ

ОБРАЩЕНИЕ

ФОТОГАЛЕРЕЯ

ДОСКА ОБЪЯВЛЕНИЙ

История Казачьей общины Санкт-Петербурга

Среди местного казачьего населения пробуждается тот старый дух свободы, который создал казачество, который жил в нем и который с течением веков нашим русским самодержавным бюрократическим правительством истреблен в казаках. Казаки вспомнили, что только свобода породила казачество, что только свободой питалось и жило оно. Казачество давало приют только свободному населению, которое, избегая тяготы, тесноты, избегая всех ужасов московской волокиты, а также московской угнетательной политики, бежало на Дон, Украину и другие окраины русского государства, где эти казаки пользовались полным правом невыдачи. Вот, господа, среди этой части русского населения в святом идеале чистоты был сохранен принцип неприкосновенности личности. Никакие власти не могли исторгнуть человека, бежавшего туда, и он на свободе жил и как свободный гражданин служил отечеству, служил той родине, на которой ему было тесно жить, и добровольно становился в те или другие отношения к ней. Я не стану останавливаться на том процессе, который постепенно привел казачество к той обособленности, к той розни, в которой оно сейчас находится. Я напомню только, господа народные представители, что те заявления, которые мы получаем сейчас, ясно показывают, что среди казачества еще не остыл тот дух свободы, которым оно жило, что казачество это еще помнит те времена, когда оно становилось во главе политических и социальных течений жизни русского народа. Я напомню вам, что сравнительно не так давно еще, в самом конце XVIII века, при Екатерине, казаки Донские, служа на окраинах, на границах государства и на Кавказе, проливали кровь и усеивали трупами эту завоевательную политику русского правительства. Теперь, господа народные представители, казаки не отказываются служить, они служат и говорят: мы всегда пойдем, когда в этом будет нужда для отечества. Они просят только справедливости, ибо два с лишним года несут тяжелую и, по заявлению части из них, несовместимую со званием казака полицейскую службу. Я еще укажу, господа народные представители, что экономическое положение этой массы казачества требует настоятельного отпущения полков второй и третьей очереди на родину. Мы получаем от жен и детей, стариков и старух, оставшихся после мобилизации полков, заявления, что они без своих кормильцев могут прийти в полное разорение, что целый ряд неурожайных лет подорвал их хозяйство, что полный неурожай в Донской области в настоящем году, как нам давно известно, грозит населению полным обнищанием. Правительство давало подачки казакам второй и третьей очереди, но я полагаю, что вы, господа народные представители, понимаете, что никакая материальная подачка не может сравниться с той ролью хозяина, когда он всеми силами будет поддерживать и находить средства для своего существования и существования своей семьи. Я не думаю, господа народные представители, что у кого либо из вас явилось сомнение, что все то, что я говорю о пробуждении старого духа свободного казачества, было голословным, что я в этом отношении преувеличиваю или ошибаюсь; мы имеем целый ряд документальных подтверждений. Но мы, получающие эти требования, эти кровью написанные в сердцах населения просьбы, не можем сказать Государственной Думе: требуйте роспуска. Государственная Дума имеет право делать запросы только о незакономерности действий правительства и мы полагаем, я и подписавшие этот запрос, что такая почва для запроса имеется у Государственной Думы. По закону, статья 427 (т. IV с.з.Р.и. раздел 2), касающаяся военной службы казачества, говорит, что числящиеся на действительной службе казаки, отбыв первую очередь и числящиеся еще 8 лет на действительной службе, могут в течение этих 8 лет призываться, в случае надобности, Высочайшими повелениями, но в тех основных законах, которые действовали во время мобилизации, ясно сказано, что Высочайшее повеление имеет силу тогда, когда оно опубликовано во всеобщее сведение для всей страны, для всего населения и прежде всего для тех, кого оно касается, в установленном законом порядке, т.е. через Правительствующий Сенат. Такого Высочайшего повеления, опубликованного в установленном законом порядке, не существует; я не знаю и не думаю, чтобы оно существовало вообще, но законного постановления нет. Те мотивы, по которым мобилизованы были казачьи полки второй и третьей очереди, ясны для нас, и в подтверждение наших догадок мы видим, что в докладе военного министра, касающемся этой мобилизации, сказано, что ввиду настойчивых требований министерства внутренних дел представляется необходимым мобилизовать еще столько-то десятков казачьих сотен. Господа, десятки тысяч мирно живущего и работающего населения призываются в распоряжение министерства внутренних дел. В сегодняшнем заседании Государственной Думы в речах депутатов, раздававшихся здесь по поводу белостокского погрома, вы видели, господа народные представители, яркую картину той охраны, которую дает русское правительство жизни и чести своих граждан.
Ясно для нас, что эти десятки тысяч отслуживших казаков призваны были для борьбы с освободительным движением. Это движение, широкой волной разлившееся по всей земле русской, заставило самодержавную бюрократию напрячь все силы для того, чтобы отстоять свое существование, и средства, которые она пускала для этого, уже выяснены с этой кафедры по поводу предшествующего запроса. Я еще укажу на то, что бюрократия оперлась и на массу казачества, забитого, задавленного тяжелой военной дисциплиной, тяжёлым гнетом, которым в течение веков вытравлялось все лучшее, всечеловеческое, казачества, в котором в течение веков убивалась та духовная свобода , которой жил казак, которой оно может жить, и будет жить, как о том свидетельствует местное население. Я, господа народные представители, мог бы нарисовать вам поразительную картину той тонкой политики, которой наше правительство в этом отношении придерживалось: оно искусственно поддерживало обособленность казачества, оно раздувало в нем неприязнь к остальной части населения, "иногородним", к русскому обществу. До последнего времени, до эпохи этого великого освободительного движения, для казака его область - это был особый мир, это - моя страна: я здесь дома, говорил казак, а там - это Россия, там все чужое ему, и он не считал себя связанным с ней. Потакая таким инстинктам, наше правительство в своей политике по отношению к казакам сохраняло все наружные признаки этой обособленности, оно выдвигало заслуги казачества, оно представляло ему всякие права, знаки отличия и привилегии, которые, господа народные представители, зачастую и большею частью являлись пустым звуком, лишенным всякого содержания. Я не стану утомлять вашего внимания доказательствами моей мысли, я думаю, что мои товарищи, которые бы хотели оттенить эту мысль, сделают это. Я, главным образом, поддерживаю неотложность внесенного запроса и хотел бы в заключение сказать Государственной Думе, что, принимая этот запрос, Государственная Дума пойдет навстречу интересам казачьего населения. Я полагаю, что, принимая этот запрос, Государственная Дума вправе потребовать от того законника, который вчера пытался нам здесь прочесть урок законности устами г. главного военного прокурора, ясного ответа, почему в данном случае требования закона не были соблюдены, почему это было сделано тайком от населения, и Высочайшее повеление не было объявлено всему русскому народу, как это требуется Основными законами. Оно было испрошено под давлением департамента полиции и выхватило десятки тысяч населения, русского мирного населения, для борьбы с освободительным движением.

Продолжение...