Казачий Петербург

НОВОСТИ

ОБРАЩЕНИЕ

ФОТОГАЛЕРЕЯ

ДОСКА ОБЪЯВЛЕНИЙ

Через три фронта за учебниками для казачат
(Об экспедиции Д.И. Заморского осенью 1918 г.)

Недалеко за советским Курском проходил фронт перемирия между Советской Россией и зоной германской оккупации, а за немцами была гетманская Украина. Поезда дальше станции Коренево не шли и вагоны здесь отцепили. Люди из России перебирались в Украину через немецкие кордоны пешком, а кто мог-то и на крестьянских телегах. Но вагоны с книгами так не перебросишь. Пришлось договариваться и с советской и с немецкой сторонами. Во время организации переброски вагонов через фронт перемирия отец насмотрелся на беженцев из Советской России в гетманскую Украину. Запомнился один пожилой человек в поддевке, с семейством, – женой и дочерьми. Одеты они были под простолюдинов, но повелительная манера обращения и удивительная сдержанность в движениях и разговоре пока они рядились извозчиками, неопровержимо выдавали их недавнее высокое положение в обществе. Но были и отощавшие интеллигенты, перебиравшиеся к родственникам или друзьям в хлебные края. В общем-то пока разыгрывалась драма, а не трагедия жизни. Были пущены в ход мандаты и призывы к человеческим чувствам. Так или иначе, но три груженых вагона, подталкиваемые паровозом покатились вместе с двумя путниками по заросшей пожухлой уже травой железной дороге на ничейной полосе. Не нужно фантазии, чтобы представить себе чувства невероятного облегчения и какого-то окрыления, овладевшие двумя пассажирами, которым показалось, что все трудности позади, когда вагоны остановились у немецкого кордона. Паровоз отцепили и он укатил в Россию. Пришел немецкий патруль и стал допытываться о грузе. "Если будет большевистская пропаганда, то..." – и последовал выразительный жест с похлопыванием по огромной кобуре маузера. Отец и Бессарабов переглянулись. Вспомнились старые сослуживцы, паковавшие груз, обещания... И отец, как старший, твердо поручился за содержимое трех вагонов. Пришлось дать подписку об отсутствии другой литературы, кроме учебников для школ. Дотошные и аккуратные немцы все же заглянули в каждый из вагонов. Затем потребовали открыть некоторые тюки по их выбору. Хотя отец и верил москвичам, но небо ему показалось с овчинку пока длился досмотр; вот осмотрели одно место, вот поворошили другое, вот перешли во второй вагон, слава Богу – миновали и его, наконец последний вагон, последний осматриваемый тюк книг... Как будто гора свалилась с плеч, стало ощущаться собственное дыхание и биение сердца... Вскоре вагоны прицепили к поезду и покатились в Киев, куда прибыли без особых приключений. В Киеве ждали и были очень рады учебникам, но возникли сложности. Представители гетманской власти захотели оставить себе не часть учебников, пусть даже и большую, а все. Начались дипломатические ходы. Пришлось обращаться за содействием к германскому командованию, которое поддерживало дружеские отношения не только с гетманом, но и с Донским атаманом Петром Красновым. Посредниками выступили киевские сотрудники издательства "Товарищество И.Д. Сытина". Они смогли убедить киевские власти в неразумности порчи отношений с издательствами Москвы, не говоря уже об элементарной неблагодарности – книги-то доставили донцы. Но и с этим было наконец улажено. Отправка вагонов была назначена на 29 ноября (12 декабря н.с.), а через день должны были выехать и Заморский с Бессарабовым. Настроение было праздничным, тем более, что и в Киеве в это время готовилось великое торжество. Но откладывать поездку далее было уже нельзя, так как к Киеву от Белой Церкви медленно приближались ведомые С.В. Петлюрой войска Украинской Директории.
В рассказах отца о его пребывании в Киеве мне особенно запомнились воспоминания о праздничной службе в Андреевском соборе накануне отъезда. Отец очень любил послушать хорошее церковное пение, так как сам в детские годы пел в сельском храме. Но что это был за праздник, я по детским своим годам не запомнил и уже взрослым, собирая биографические материалы отца, попытался прояснить для себя это. В пятницу 30 ноября (13 декабря н.с.) 918 г. был день апостола Андрея Первозванного. Его имя в Киеве носит знаменитая растреллиевская церковь, как бы парящая над Днепром и Подолом. Она называется Андреевская и это она изображена в нашумевшей картине Ильи Глазунова "Сто веков". Этот апостол был очень почитаемым святым в России: высший орден носил имя Андрея Первозванного, кормовой военно-морской флаг, символизирующий крест, на котором был распят Святой Андрей и др. Согласно Евангелию, он проповедовал в Скифии и водрузил крест на месте будущего Киева – "матери городов русских". Поэтому не только Киев, но и вся Россия считались под покровительством этого первого апостола, призванного Иисусом Христом. В Киеве в то время скопилось много видного духовенства, бежавшего из Советской России. Даже неверующие приходили в церковь послушать бас какого-нибудь приезжего из центра знаменитого диакона. Молению о заступничестве покровителя Киева церковники и гетманская власть придавали в данный момент сугубое значение: немецкие войска собирались покидать город, петлюровцы приближались, что-то будет?! Поэтому вполне естественна выдающаяся пышность Богослужения, о чем говорил отец. Он подчеркивал, что особенное торжество происходило именно в Андреевском соборе, но и добавлял с грустью, что "обедня была испорчена". Собор к началу всенощной службы был переполнен народом. Клир блистал великолепием облачения. Пение заставляло забыть о мирских тревогах. Служило высшее духовенство. Присутствовала гетманская власть. Но уже вскоре по собору подул другой ветер, заставивший вернуться мыслями на грешную землю. Пошел шумок от перешептываний, теснота и духота уменьшились, чудесное пение стало ослабевать, клир редеть, власти исчезать. Все мешало молитве. Молящихся стало меньше, церковная служба как-то поблекла. Бессарабов решительно шепнул: "Давай, Дмитрий Иванович, уходить. В городе неладно: говорят, немцы оставляют город. "И оба поспешили к выходу. На опустевших темных улицах лишь кое-где встречались спешащие прохожие. Слышались отдельные винтовочные выстрелы вдали. Где-то чуть ухали пушки. На дороге лежал убитый с демонстративно расстегнутыми штанами, по-видимому, еврей. Немцы вместе с гетманом, действительно, уже уходили, а войска Петлюры подступали. Звуки перестрелки и глухие выстрелы пушек оказались не лучшим сопровождением в дороге, но именно под них наши путешественники и покидали Киев.
Книги были доставлены в Ростов благополучно, целыми и невредимыми вернулись домой и наши книжники, чему очень удивлялись их друзья, да и они сами. О Бессарабове, к сожалению, мне ничего более не известно. Впоследствии меня всегда сильно интересовал вопрос о центростремительных силах страны, которые в гражданскую войну связывали между собой ее даже разнородные части. Одним из проявлений таких социальных связей и был вояж отца. Многим, не только им с Бессарабовым, в силу сложившихся обстоятельств приходилось тогда обеспечивать жизнедеятельность недавно еще социально целого государства. И это ведь было не первое и не последнее время социальных потрясений за многовековую историю существования составного государства Российской Империи.

24.08.1991 г.